Студент третьего курса Слава Жидков лежал на своей кровати в комнате студенческого общежития и вспоминал события последних дней, когда его раздумья прервал недовольный голос соседа по комнате Толика:
— Славян, ну за каким чертом ты свои носки в чайник бросаешь?
— А чего ты ставишь его под мою койку? Думаешь, я смотрю вниз, когда вечером ложусь спать?
— Дубина ты, из-за тебя от меня Людка ушла. Такая классная деваха! Зашла в гости, все чин-чином, я ей решил чайку предложить. Достал чайник, а в нем твои вонючие носки.
— Ну ладно, чего ты разбухтелся? У меня и так настроение на нуле. И это, представь, перед самым началом учебного года.
— Дома что-нибудь случилось?
— Да дома-то как раз все в порядке. Дело в ином.
И снова перед глазами Славяна проплыли, слегка колыхаясь, воспоминания двухдневной давности об отчем доме, когда мать, нахваливая сына-студента, собирала ему сумки для отправки в Воронеж.
— Сынок, я тебе сюда в пакет буженинки положила, сала кусочек, пару баночек домашней тушенки. Вы там ешьте с ребятами, не ходите голодными на занятия. А то как же на тощий желудок лекции слушать? Нет, не годится это… Вот еще баночку грибков тебе припасла. С картошечкой будет очень вкусно.
— Да, ладно, мам, хватит, а то и так сумки неподъемные получаются.
— Это ничего, отец тебя до поезда на мотоцикле подвезет. А там-то уже, в Воронеже, сядешь на маршрутку, доберешься не торопясь.
Отправляясь из Россоши на учебу, Славян и не подозревал, чем все это обернется.
Купив билет в плацкартный вагон, он привычно погрузился в подошедший поезд, засунул сумки в багажные отсеки и устроился на полке у окна. Спустя несколько минут к нему подсели две веселые девчонки и парень примерно его возраста, которые тоже ехали в Воронеж.
Недолго думая, все перезнакомились. Парень, который вошел с девчонками, достал большую пластиковую бутыль жигулевского пива и пакет соленого арахиса. Наливая золотистый напиток в одноразовые стаканчики, девчонки звонко смеялись и наперебой вспоминали всякие забавные истории.
Постепенно входя во вкус, Славян предложил выпить что-нибудь покрепче. Предложение было принято на ура, после чего из багажного отсека была извлечена сумка с бутылкой водки и мамиными припасами.
Время как будто набирало обороты. Мелькание пейзажей за окном и опрокидывание стаканчиков с новыми порциями живительной влаги происходило с нарастающей скоростью. Остановка на станции Лиски была как нельзя более кстати, чтобы закупить новый запас пива и водки.
За столом девчонки не отставали от ребят, успевая выпивать, кокетничать и изредка подкрашивать губы. Спустя еще час такого головокружительно темпа, Славян стал понемногу терять нить разговора, а потом и вовсе выключился.
Проснулся он от того, что пожилая проводница трясла его за плечо, безуспешно стараясь разбудить.
— Вставай, паренек, приехали давно. Ты бы в дороге поменьше выпивал. Как ты теперь в таком виде на улицу выйдешь? Умылся бы, что ли. Иди, так и быть, на две минуты туалет открою.
Пребывая в состоянии отупения, Славян надел валявшиеся на полу сильно истоптанные ботинки явно не его размера.
«Что за дела, а где же мои новые туфли, в которых я садился в поезд?» – эта мысль натужно шевелилась в мозгу, одурманенного алкоголем.
Славян нетвердой походкой пошел в туалет, наскоро умылся, и, посмотрев на себя в зеркало, увидел одутловатое, чем-то запачканное лицо с красными горящими глазами и дыбом стоящей шевелюрой.
«А где же девчонки с парнем, — подумал Славян, вспомнив, что пил не один». Могли бы и разбудить, ведь ехали вместе до Воронежа.
Пытаясь разыскать кожаный пиджак, который он недавно купил после летней подработки, Славян нашел только старую куртку от рабочей спецовки с потертыми рукавами и засаленным животом. В нагрудном кармане торчала какая-то бумажка. Славян вытащил ее, развернул, и с удивлением прочитал: «Слава, не пей больше в поезде водку с незнакомыми людьми. Желаем тебе успешно закончить третий курс».
Одевшись в обшарпанную спецовку и сильно стоптанные башмаки, Славян взял сумки с остатками домашней снеди, и пошел на маршрутку. Двое милиционеров, стоявших у входа в вокзал, подозрительно проводили его взглядом, но подходить не стали: судя по одежде и обуви, денег у Славяна не было.
Теперь, лежа на своей койке в общежитии, Славян пришел к неутешительному выводу, что правы были авторы записки – в дороге лучше не пить.
