Экономическое развитие Воронежского края в постпетровский период (ч.1)

Экономическое развитие Воронежского региона в постпетровский период происходило в условиях увеличения численности населения губернии и постепенного роста промышленного и аграрного производства. С исчезновением опасности внезапного нападения кочевников более быстрыми темпами развивается сельское хозяйство, возрастает площадь посевных площадей, растёт численность садов и огородов, получает развитие животноводство и птицеводство. К концу XVIII в. Центрально-Черноземный край становится основным поставщиком зерновых культур на рынки России. В период царствования Екатерины II (1762-1796 гг.) с воронежских пристаней ежегодно отправляли по 150 тыс. четвертей [1] хлеба. Вывоз сала достиг 250 тыс. пудов в год, а шерсти – 100 тыс. пудов.[2]

Достаточно высокими темпами развивался в этот период и Воронеж. Строительство города велось весьма хаотично, без общего плана застройки. И так как дома и постройки возводились в основном деревянные, в Воронеже часто случались пожары. В описании Воронежского наместничества 1785 г. отмечается, что «в 1748-м и 1773-м годах великия в нем были пожары, после которых, особливо последняго, начал распространяться, и по конфирмованному [одобренному] ея императорским величеством в 1774 г. плану выстраиваться и теперь почти половина города состоит в порядочном устроении».[3] По новому проекту на центральных воронежских улицах было установлено освещение (которое производилось посредством сжигания конопляного масла), расширялись дороги и тротуары (в основном деревянные), а в 1786 г. через реку Воронеж был сооружен новый мост. К этому времени Воронеж занимал площадь в 80 кв. км. Согласно описи города, сделанной в 1777 г., в нем было 76 обывательских каменных домов, 2050 деревянных, фабрик суконных – 10, ситцевая – 1, церквей каменных – 17, купечества было тогда 603 человека, а мещан 1074 души.[4] Как видно из социальной структуры населения, купечество составляло весьма существенную долю горожан. Этот факт свидетельствует о широком распространении предпринимательства среди воронежцев, об их глубокой вовлеченности в торгово-промышленные отношения.

Успенский Адмиралтейский храм — старейшая церковь Воронежа

В черте города работало несколько мыловаренных и пивоваренных заводов. Производство этих продуктов, а также изготавливаемого сукна далеко перекрывало внутренние потребности губернии. Избытки производства вывозились в другие регионы и за рубеж. Наиболее крупные представители воронежского купечества торговали с Гамбургом, Лейпцигом и Берлином. Из-за границы в Воронеж завозились ткани, косы, ножницы, иголки, вина и другие товары.

Следует отметить, что к концу XVIII в. состав товаров, производимых и вывозимых за пределы Воронежского края, в целом определился, – это были в основном продукты аграрного производства и его переработки, а также шерсть и сукно. Ввозились для внутреннего потребления в основном товары промышленного производства, металлические изделия, тонкие ткани. Отсутствие на территории Воронежского края более или менее крупных предприятий металлообрабатывающей промышленности обусловливало развитие экономических отношений по неблагоприятному пути.

Это негативное развитие выражается в следующем. Воронеж поставлял в другие регионы и за границу дешёвые сырьевые продукты или полуфабрикаты (например, пуд [16 кг] телятины стоил 4 руб. 50 коп., пуд свинины 3 руб. 50 коп., пуд ржаного печёного хлеба – 60 коп., курица – 35 коп. и т. п.), а покупал готовые изделия с высокой степенью переработки, то есть значительно более дорогие (ружья, дробь, порох, сундуки, замки, писчую бумагу[5]). Таким образом, незначительное увеличение притока в Воронежскую область товаров промышленного производства требовало весьма существенного наращивания продаж продукции аграрного сектора (что при существующей в то время системе возделывания земель было очень проблематично). Иными словами, в Воронеже воспроизводилась ситуация неэквивалентного обмена, когда весь прирост произведённого в крае продукта целиком расходовался на закупку промышленных товаров и сложных изделий. В то же время на развитие собственной промышленности Воронежскому краю требовались большие инвестиции, грамотные и свободные рабочие, которых в условиях крепостного права почти не было. Все это тормозило экономический рост области и препятствовало динамичному росту благосостояния воронежцев.

Действие этих вышеперечисленных факторов создавало устойчивую долговременную тенденцию в развитии экономики Воронежского края с преобладающим уклоном в сельскохозяйственное производство; причём данная тенденция, как мы увидим ниже, продолжала существовать вплоть до 30-х годов ХХ в.

Преобладание в Воронежском крае сельскохозяйственного производства обусловило необходимость развития обрабатывающей и пищевой промышленности. Такой ход хозяйственного развития диктовался спецификой производимых товаров, – как правило, продукты аграрного производства (мясо, молоко и молочные продукты, зерновые культуры, фрукты, овощи и проч.) представляют собой скоропортящиеся изделия, которые необходимо реализовать в течение короткого периода времени. Однако такая быстрая реализация полученных в аграрном секторе продуктов весьма затруднительна по следующим причинам:

• Для быстрой реализации сельскохозяйственных продуктов была необходима их оперативная доставка к местам торговли (рынкам, лавкам, магазинам), что осложнялось практически полным отсутствием в крае в XVIII-XIX вв. сети дорог с твердым покрытием;
• Крупномасштабное производство продуктов сельскохозяйственного назначения без последующей их переработки, замораживания и консервации требовало наличия большого количества конечных потребителей. Но тогда в Воронежском крае достаточно ёмких рынков необработанной аграрной продукции внутри региона не было, реализация излишков продукции из-за неразвитости транспортной системы, мест хранения и элеваторов была ограничена, что, в конечном счёте, целенаправленно сдерживало объемы производства и продаж продукции аграрного сектора.

Понятно, что малые поступления денежных средств от продажи сельскохозяйственной продукции за пределы Воронежской губернии осложняли развитие промышленности, не создавали условий для образования новых рабочих мест, препятствовали решению социальных и экономических проблем (медленно развивалось здравоохранение и образование, дорожное строительство, инфраструктура, благоустройство города; не получало распространение сберегательное и страховое дело, кредитование, биржевая деятельность[6]).

Таким образом, перед наиболее крупными промышленниками и предпринимателями, которые хотели расширять производство и увеличивать прибыль, возникла дилемма: либо инвестировать свои капиталы в обрабатывающую промышленность, либо находить применение своим деньгам за пределами Воронежской области. Для тех предпринимателей, которые решили осуществлять инвестиции в Воронеже и области, наиболее перспективными направлениями стали: производство растительного масла, сахара, муки, крупы, спирта, пива и ряда других продуктов. Именно эти производства и стали приоритетными в развитии местной промышленности. Следует, однако, заметить, что становление обрабатывающих предприятий проходило через кустарные и маломощные производства; на крупные предприятия у их организаторов не было средств (акционерное предпринимательство в России стало развиваться лишь в начале XIX в.). Значительные финансовые ресурсы для инвестиций в промышленность воронежским предпринимателям ещё только предстояло накопить. А такое накопление осуществлялось через концентрацию торгового капитала.

Очевидно, что описанное развитие хозяйственных отношений в Воронежской области способствовало в наибольшей степени развитию торговли и в меньшей степени предпринимательству в средней и крупной промышленности. Причём чаще всего купцы занимались обычной перепродажей, – покупали товар на ярмарках оптом и затем перепродавали с наценкой в розницу. В связи с этим количество торговых предприятий и рынков существенно превышало численность предприятий пищевой промышленности, сельхозпереработки и кустарных производств.

Вот что пишет на этот счёт М.И. Славинский, давший подробное статистическое описание Воронежа и воронежских уездов: «Единственный предмет купцов и мещан есть промышленность и торговля, в коих те и другие всегдашним занятием приобрели опытное знание. Знатная часть купцов, получая товары из Москвы, Коренной и Макарьевской ярмарок и из других мест, торгуют оными сами или посредством своих сидельцев и делают весьма значительные годовые выручки, поскольку всегдашнее изобилие товаров снабжает лучшую часть жителей даже самых отдаленных уездов, коих города в слабом состоянии. Другие купцы, не принимая участия во внутренней торговле, ведут внешний великий торг хлебом, салом, шестью, овчинами, щетиною, частию воском и проч. А некоторые сверх сего вступают в откупы и подряды».[7] Роль горожан сводилась по большей части к работе по найму. Славинский далее отмечает: «Мещане предпочитают ремеслам выгодные услуги, принимают на себя обязанности сидельцев, приказчиков, закупщиков или, по крайней мере, работников у богатых купцов в надежде на хорошее жалованье и выгоды; напоследок, есть многие мещане, которые, не вступая в вышеупомянутые обязанности, покупкою у сельских жителей в базарные дни мелочных товаров переторжкою добывают достаточное пропитание и живут не бедно».[8]

Торговая жизнь города концентрировалась в его центральной части – на Сенной площади,[9] где велась торговля сеном; на базарной площади (где ныне расположен Центральный рынок), а также на Круглых рядах (Гостином дворе), построенных в 1786 г. Торговля сеном в тот период составляла важный элемент хозяйственной жизни города, так как по существу, весь транспорт в XVIII и XIX вв. базировался на лошадиной тяге. Кроме того, многие жители Воронежа и его пригородов имели приусадебные хозяйства и содержали коров и лошадей, которым было необходимо сено.

Торговый ряд левой стороны на площади «Круглых рядов» (ул. Плехановская) г. Воронежа. 1910-е гг.

Главным местом торговли в городе была базарная площадь: здесь происходила оживлённая торговля всевозможными изделиями и продуктами питания, здесь люди общались, обменивались коммерческими и политическими новостями. Рынок в тот период служил для людей всех сословий средством общения и основным источником информации (газет в XVIII в. практически не было,[10] да и к тому же подавляющая часть населения была неграмотна). Купцы, побывавшие в дальних странах и регионах, делились своими впечатлениями с коллегами и покупателями. Здесь же, в период проведения ярмарок (которые проводились три раза в год), воронежцы отдыхали и развлекались. На рыночной площади к концу XVIII в.располагалось до 300 каменных товарных лавок и магазинчиков. Помимо этого, мелкие торговцы вели торговлю в рядах, т.е. длинных прилавках под навесом или без такового. На рынке были выделены специализированные ряды, где торговали однотипными товарами; здесь были мучные, галантерейные, кожевенные, железные и другие ряды. Многие торговали вразнос или устраивались со своим товаром прямо на земле.

Дом воронежского коменданта А.И. Хрущёва, построенный в 1780 году, выкупленный казной в 1795 году для резиденции губернатора (на верхнем рисунке). После перестройки 1891 года вместо правого флигеля к центральному особняку был пристроен двухэтажный дом.

Современный вид Дома губернатора, объединённого в единый объект после реконструкции конца 1940-х гг.

Чертков В.А., Воронежский генерал-губернатор в 1782-1793 гг

Ефимий Болховитинов следующим образом описывает ярмарки, проводимые в Воронеже: «Исстари в Воронеже было две ярмарки: одна в десятую пятницу в самом городе, а другая 29 августа в пригородной слободе Чижовке. Торги на сих ярмарках, кои продолжаются и доныне, но на короткое время, происходят больше крестьянские. Но в 1786 году бывший в должности Воронежского генерал-губернатора Василий Алексеевич Чертков учредил в Воронеже еще три купеческих ярмарки и публиковал оные в ведомостях обеих столиц:

1. На день святых апостолов Петра и Павла;
2. На день Воздвижения, честного креста;
3. На сретенье господне.

С тех пор приезжают на сии ярмарки московские купцы с различными товарами. Кроме всех сих ярмарок бывают на Воронежской площади еженедельные народные торги по понедельникам, средам и пятницам».[11]

Каждый год в самом конце лета в Воронеже, на Староконной площади[12] проводилась аукционная торговля лошадьми Хреновского и Беловодского конезаводов. На этой же площади в присутствии большого количества публики, осуществлялись «торговые казни» и наказания несостоятельных должников. Процедуру открывало оглашение присутствующим решения суда; если провинившиеся были из торговой среды, – их секли кнутом или плетью. Если же в число осужденных попадали люди из дворянского сословия, то их лишали дворянства с церемониальным ломанием шпаги над головой провинившегося.

С течением времени город Воронеж рос и развивался. К 1812 г. его население увеличилось до 22110 чел. Социально-экономический срез населения представлен на диаграмме рис.1.2.

Как видно из данных диаграммы 1.2, воронежское купечество к началу XIX в. представляло собой одну из наиболее многочисленных социальных групп, уступая по численности лишь мещанам. Статистика того времени не даёт нам сведений о рабочих и служащих, работавших по найму в сфере обслуживания, торговли и промышленности. По-видимому, эти категории трудящихся растворяются в иных социально-экономических группах – в таких, как «Мещане» и «Прочие сословия». Помимо этого, часть наёмных работников в Воронеж поступала из пригородных районов и деревень. В силу сезонного характера работы в сельском хозяйстве и на перерабатывающих и пищевых производствах часть воронежцев постоянно мигрировала между городом и деревней в поисках заработка, меняя специальности и профессии. Циклически менявшийся спрос на рабочую силу из-за сезонности аграрных производств накладывал свой отпечаток на весь образ жизни воронежцев – периоды напряжённой работы летом и осенью сменялись фазами меньшей трудовой активности в зимний и часть весеннего периода.

Наличие в составе населения Воронежа значительной компоненты купечества (603 чел. в 1777 г.; 1346 чел. в 1812 г.) свидетельствует, как минимум, о двух значимых тенденциях в развитии экономики Воронежского региона: во-первых, о тяготении воронежцев к занятиям предпринимательством, и, во-вторых, о довольно давних традициях в развитии предпринимательской инициативы. Это обстоятельство, в свою очередь, позволяет нам говорить о том, что уже к концу XVIII – началу XIX вв. в Воронеже уже существовали весьма развитые рыночные отношения; причём в самом городе работу рыночного механизма в значительно меньшей степени сковывали путы крепостничества, нежели в сельской местности.

Исходя из вышеприведенных данных статистики и анализа фактического положения дел, следует сделать вывод о том, что динамичному развитию экономики Воронежского края препятствовали не только (и даже не столько) крепостнические отношения, сколько низкий уровень накопленного капитала и отсутствие существенных инвестиций в промышленность и рыночную инфраструктуру. В этой связи значение крупных государственных или частных капиталовложений необходимо признать первичным фактором для экономического роста, а наличие крепостнических отношений, низкий уровень образования рабочей силы и прочее – вторичными. В этом мы убеждаемся, когда рассматриваем последствия от государственных капиталовложений при строительстве флота Петром I, от прокладки железной дороги по территории Воронежской области и Черноземью, а также в советский период от массированных инвестиций в тяжёлую и химическую промышленность, в промышленное и гражданское строительство.*

Становление отдельных секторов рыночной экономики в Воронежском крае происходило параллельно с формированием культуры воронежцев. Этот аспект весьма важен для анализа последующего развития хозяйственной жизни Воронежа и области в том смысле, что рынок – это не просто экономическая, но и социокультурная система, в которой находят своё отражение менталитет, ценностные ориентиры, привычки, предрассудки, образ жизни населения. Таким образом, культура и традиции индивидов определяют «лицо рынка», всю совокупность хозяйственных отношений, возможности количественного и качественного роста рынка, его саморазвития. От «хозяйственной культуры» зависит степень развитости инфраструктуры рынка, этика предпринимательства, активность меценатов, комплекс взаимоотношений по линии «предприниматель – наёмный работник», система писаных и неписаных правил в структуре хозяйственных взаимоотношений. Хозяйственная культура детерминирует уважение (или неуважение) к частной собственности, создаёт определенное отношение к произволу и насилию в экономической и социальной практике, к взяточничеству, коррупции и многому другому.

Сложившаяся культурно-экономическая среда не только определяет типы и структуру рыночных взаимоотношений, но и воздействует впоследствии на культуру по каналам обратной связи, внося тем самым коррективы в систему ценностей индивидов, в образ мыслей, создавая известные стереотипы поведения. Причём сформированная таким образом социокультурная рыночная система весьма стабильна и консервативна, продолжает функционировать в явной или латентной форме на протяжении десятилетий и даже столетий, невзирая подчас на фундаментальные изменения, происходящие в политической, социальной и иных сферах жизни общества.

Учитывая значимость культурного фактора для формирования системы экономических взаимоотношений, его приоритетную роль (когда культура предопределяет тип экономических взаимоотношений, а не наоборот), остановимся на рассмотрении «экономических типов» воронежцев, на воссоздании обобщенного образа жителя Воронежского края и его хозяйственного поведения.

Как нами уже отмечалось выше, характер и культура воронежцев стали формироваться в период Смутного времени, во времена произвола государственной власти, столкновений с кочевниками и развития казачества. Действие этих факторов обусловило проникновение в культуру воронежцев традиций малороссийского (украинского) этноса посредством влившихся в городское и сельское население «черкас» (украинских переселенцев), татарского влияния;[13] свободолюбивого казацкого менталитета. Слияние разных этнических групп в единую общность с преобладанием русской культуры, взаимовлияние и взаимообогащение представителей различных национальностей с последующим (на протяжении многих десятилетий) качественным переходом к новой интегрированной культуре привело, в конечном счёте, к появлению «воронежцев» как экономической и этнической категории. Воронежцы как общность складываются уже к XVIII в. и представляют собой специфическую часть россиян, с узнаваемыми традиционными чертами, привычками, диалектом, образом экономического мышления.

Обобщенный тип воронежца дается представителями других областей как мужика прижимистого, грубоватого, консервативного.[14] Такое не очень лестное мнение отчасти соответствовало истинному положению вещей и на то есть глубокие исторические предпосылки. Истоки грубоватого диалекта воронежцев со значительной долей мата в повседневной речи лежат в бурном военном прошлом Воронежского края, когда жителям очень часто приходилось вступать в бой с кочевниками, встречаться с ними на «поле брани».[15] Это обстоятельство, несомненно, внесло в лексикон и повседневное общение воронежцев много бранных слов. Несомненен также вклад в менталитет и стереотипы поведения казацкой культуры, представители которой являлись носителями особого экономического уклада и образа жизни, когда хозяйственная практика и военное дело были неразрывно связаны, а казаки не признавали ограничения свободы и крепостнических отношений. Значительно также влияние на культуру населения Воронежского края и украинской, «черкасской» культуры. Тысячи переселенцев с Украины в связи с гонениями польских поработителей оседали в Воронежском крае, становились со временем коренными жителями области, привнося в хозяйственные отношения собственную культуру, с национальной украинской спецификой. Выходцы с Украины заселяли преимущественно южные районы Воронежской области (Россошанский, Калачеевский, Бутурлиновский и др.) и даже сейчас, спустя столетия, эти районы по своему диалекту и экономическому поведению жителей несколько отличаются от жителей северных районов области.

Образ мыслей и поведения воронежцев вкупе с глубокими предпринимательскими традициями создавали мощный стимул для развития торговли и промышленности в Воронежском крае, формировали благоприятный фон для развития коммерческой инициативы. И хотя налицо были факторы, существенно тормозившие хозяйственный рост – такие, как ограниченная экономическая свобода (особенно в сельском хозяйстве), низкий уровень грамотности и образования, плохая информированность предпринимателей о новых технических разработках и проч., – все же мелкое и среднее предпринимательство в Воронежском крае неуклонно пробивало себе дорогу.

В этой связи весьма показателен пример среднего предпринимательства, осуществляемого крепостными крестьянами Воронежской губернии: в имении князя Воронцова в слободе Воронцовка и окрестных селах 9 салотопенных заводов принадлежало крепостным крестьянам. На этих заводах работали 47 вольнонаемных рабочих.[16]

Этот пример демонстрирует нам, как предпринимательская инициатива и энергичность воронежцев даже в условиях ограниченной экономической свободы позволяла добиваться впечатляющих результатов. Известно немало случаев, когда крепостные крестьяне, становившиеся на путь предпринимательства, в дальнейшем выкупали себя и родственников у своих владельцев.

Нельзя, однако, не отметить, что развитию предпринимательской инициативы в XIX в. серьезно противостоял консервативный образ мышления крестьян и формирующегося класса наёмных рабочих, комплектовавшегося в основном за счет выходцев из крестьянской среды. Общинный характер труда и быта крестьян, их специфическая культура, религиозные верования препятствовали динамичному распространению рыночных процессов и ускоренному хозяйственному росту. Экономическое развитие Воронежского края и других областей России тормозило огромное количество нерабочих дней в году (см. табл.1.2), высокий уровень пьянства и ряд других факторов.

Таблица 1.2

Общий баланс рабочих и нерабочих дней в году в крестьянском хозяйстве в середине XIX – начале ХХ вв.

Источник: Миронов Б.Н. Отношение к труду в дореволюционной России // Социс. – 2001. –  № 10. – С. 100.

Так, проф. Б. Миронов, исследуя трудовую этику крестьян XIX в., отмечает, что помимо общепринятых нерабочих дней «у каждой семьи были свои праздники. Много времени шло на подготовку праздника и отдых от него, так как праздники сопровождались чрезмерным употреблением алкоголя».[17] Далее Б. Миронов подчеркивает, что «традиция не работать в воскресения и праздники уходит в глубину веков, освящена обычаем, церковью, а с 1649 г. – законом. Непроизводственные работы по дому: приготовление пищи, корм скота, уход за детьми, разрешались. В некоторые праздники допускалась коллективная работа в пользу бедных вдов, крестьян, пострадавших от пожаров или другого несчастья и др., за угощение или бесплатно. Другая работа в праздник считалась грехом. Крестьяне верили, что за работу в праздник виновный понесет убыток вдвое больше дохода от работы».[18] Неучастие в сельском празднике считалось оскорбительным для общины. Такой человек терял уважение и презирался. Праздники сводились к богослужению, приёму гостей и хождению в гости, массовому гулянью, нередко заполнялись пиршествами с пьянством, кулачными боями улицы с улицей или деревни с деревней и драками крестьян друг с другом. Обилие праздников, считали современники, наносило вред хозяйству крестьян, отнимая время и средства.[19]

Как видим, культурные и религиозные традиции оказывали существенное влияние на хозяйственную жизнь Воронежского края XVIII-XIX вв., вносили свои коррективы в экономические и социальные процессы, формировали особый тип аграрного и торгово-промышленных укладов, свой специфический стиль поведения предпринимателей и наёмных работников, а также отношение к труду.