Новая Усмань — село, центр Новоусмаиского района Воронежской области. Новая Усмань является на сегодняшний день самым крупным селом России — в нём на момент Всероссийской переписи 2010 года проживало 29 270 жителей.
Ещё в конце XVI века многие земельные участки вокруг Воронежа закрепили за собой представители воронежской администрации. Эти участки получили такие названия: Бобякова поляна, Коростелева поляна и т. д. Один из таких участков еще в конце XVI века закрепил за собой некто Собакин, почему он стал называться Собакиной поляной. На поляне тогда же появились первые жители, — воронежцы. Посёлок стал называться деревней на Собакиной поляне, или Собакина Усмань. В 1615 году здесь уже было крупное село с церковью. В «Дозорной книге», составленной в том же году, о нём сказано: «Да в Воронежском уезде за рекою за Воронежем на реке на Усмане слободы служилых атаманов. Село Собакино, а в нём церковь с трапезою, древена, клецки, с папертью, два престола». Далее в том же документе перечислены дворы. Их было больше ста: 66 атаманских, 43 бобыльских. Один двор атаманский значился пустой: атаман Антон взят в плен ногайскими татарами. Было здесь также 3 порожних селища.
Жители села участвовали в охране южных окраин Московского государства от набегов татар, а в 1670 году, во время ремонта крепостных сооружений в Воронеже, строили часть крепостной стены.
Из времен Разинского восстания сохранился один любопытный документ, касающийся села. Когда весной 1671 года в Воронеже была схвачена семья разинца Никифора Чертка, выяснилось, что его сын Осип убежал из города и спрятался в селе Собакиной Усмани у родственников. Правда, немного позднее Осипа нашли в селе и выслали в Архангельск. Этот факт интересен тем, что по документальным свидетельствам Никифор Черток был дядей по отцу Степану Разину. Потому не исключена возможность, что в Собакиной Усмани в то время жили дальние родичи С.Т. Разина.
В 1903 г. М. Е. Пятницкий бывал в ряде сёл Воронежской губернии, где записывал песни. В селе Усмань-Собакина он нашёл целую семью талантливых певцов. Среди них особенно выделялась Евфимия Леденёва. В 1911 году Пятницкий вызывал её в Москву, и она участвовала в первых концертах созданного тогда хора, который ныне известен как Государственный русский народный хор имени Пятницкого.
Название село получило по реке Усмани. О реке сохранились поэтические легенды, в которых говорится о татарской красавице, утонувшей в ней. Потому в некоторых старых изданиях можно встретить такое толкование: Усмань означает «красивая». Разумеется, это неверно — указывает воронежский топонимист В.А. Прохоров. Название реки перенесено из Черниговской земли в XII веке. Учёные предполагают, что это название — иранского происхождения, оставшееся нам от ираноязычных племен алан и означает — «каменистая».
Можно предположить, что у названия реки Усмань русские корни, так как «усма» означает, по В.И. Далю, «выделанная кожа», а слово «усмарь» — кожевник, скорняк. До нашего времени сохранилось выражение «пьяный в усмерть», которое изначально имело несколько иной смысл — «пьян, как усмарь», так как кожевники и скорняки нередко брали за свою работу спиртное, а не деньги, а потому часто злоупотребляли алкоголем.
На этой же реке с 1646 года существует город Усмань (ныне в Липецкой.области). Но названия села и города никогда не составляли топонимической пары, так как они удалены друг от друга на значительное расстояние — 53 км. В прошлом веке название села составляло топонимическую пару с соседним селом Рыкань (Большая Усмань-Собакнна и Малая Усмань-Рыкань). В предреволюционные годы село называлось Усмань-Собакина. Вторая часть названия, которую часто ошибочно связывают со словом «собака», тогда как здесь фамилия Собакин, отпала. В 1928 году при образовании Центральной Черноземной области оказалось два районных центра — село Усмань и город Усмань. Чтобы их отличить, село стали называть Новой Усманью, хотя оно значительно старше города Усмани.
Весь список названий воронежских населённых пунктов
См.: Прохоров В.А. Вся Воронежская земля. С.200-202.
Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т.4. С.512.
