Биржевые сделки и котировка

Биржевые сделки и котировка

Трактовка биржевых сделок на российских биржах не отличалась от аналогичных западноевропейских и определялась русскими теоретиками биржи следующим образом: «Под биржевыми сделками следует понимать торговые сделки, заключаемые в биржевом помещении в установленное биржевое время и имеющие своим предметом заменимые ценности, допущенные к обращению и котировке на данной бирже».[i]

Как нами уже отмечалось выше, на бирже заключается два основных вида сделок – кассовые и срочные. На отечественных биржах исполнение сделок на наличные деньги, то есть сдача проданного товара или ценной бумаги покупателю и производство расчета, производилось через три дня после совершения сделки.

Правила для сделок по покупке и продаже ценных бумаг на Санкт-Петербургской бирже, одобренные общим собранием гласных 8 марта 1883 г., устанавливали в § 2 как общее правило, доставление продавцом покупателю бумаг не позже, как на третий день после заключения сделки до 3-х часов пополудни, причем день заключения сделки в расчет не принимался. В § 3 Правил оговаривалась возможность 14-дневного срока доставки бумаг ввиду необходимости предоставления некоторого периода времени для пересылке бумаг по почте, как из-за границы, так и внутри России. Сделки с 14-дневным сроком доставки прямо причислялись к сделкам на наличные деньги.[ii]  В § 13 упомянутых Правил говорится, что в случае неисполнения обязательств одной из сторон в срок, назначенный для сдачи или принятия бумаг, другая сторона вправе потребовать исполнения, о чем делается письменное заявление, а на следующий день после подачи заявления, в случае неисполнения, она вправе приступить к покупке или продаже ценных бумаг за счет неисправного контрагента и потребовать от него уплаты разницы между ценой, по которой была заключена сделка и той, по которой состоялась покупка или продажа.

Наряду с операциями немедленной поставки актива, на российских биржах практиковались и срочные сделки. К сделкам на срок относятся все операции, в которых купля-продажа актива означает обязательство поставить или получить его оговоренное количество в будущем по цене, которая была определена при заключении сделки. «Сделка на срок, − пишет А. Васильев, − есть всегда кредитная сделка, ибо она состоит в обещании продать и в обещании купить».[iii]

Срочные сделки наиболее удобны для спекуляции. Если кассовые сделки допускают спекуляцию в довольно незначительных размерах, − главным образом за счет арбитражных сделок, то срочные сделки создают широкие возможности для операций, направленных на получение дифференциального дохода. Особенно подвержен спекуляции рынок ценных бумаг. Учитывая это обстоятельство, русское законодательство запрещало срочные операции с фондовыми ценностями, не препятствуя, однако, сделкам на срок с товарами и сырьем. Так, статья 2167 Х Тома Свода Законов определяла: «Всякие условия между частными лицами, как на бирже, так и вне оной, о покупке или продаже акций или расписок не за наличные деньги, а с поставкою к известному сроку, по известной цене, решительно воспрещаются с тем, чтобы таковые, если будут предъявлены к суду, считать недействительными, а обличенные в подобных сделках, подвергаются наказаниям, за азартные игры установленным, маклеров же и нотариусов, которые отважатся совершать сего рода условия, отрешать от должностей».

Говоря о срочных сделках на российских биржах, необходимо уточнить, что подобные сделки в их высших формах, то есть в виде полностью стандартизированных контрактов, на отечественных биржах распространения не получили. Это обусловливалось тем, что в российских биржевых кругах конца XIX – начала ХХ вв. еще не сформировались необходимые условия унификации биржевых товаров. Исследуя этот вопрос, Ю. Филиппов отмечает: «Нельзя утверждать, чтобы русские биржи не успели выработать понятия заменимого товара. Такое утверждение было бы неправильно, ибо русским биржам известны сделки не только с товаром «по образцу», но и с товаром «определенного типа, класса или происхождения», а также с товаром, соответствующим «установленному биржевому стандарту»… «Но понятие терминальных сделок, то есть сделок специально биржевых еще не выработано. По правилам, например, Калашниковской хлебной биржи «партия товара, составляющая предмет биржевой сделки, должна быть по весу не менее 750 пудов или по стоимости не ниже 1000 руб.». Определение это, несомненно, имеет специфический биржевой характер, но оно далеко еще не устанавливает единицы сделок, о которой говорят правила заграничных терминальных рынков, так как для этого надлежало бы еще установить, что партия, превосходящая указанные 750 пудов, должна равняться кратному этого количества».[iv] Не было и конкретного срока ликвидации срочных контрактов. Так, например, в правилах Херсонской биржи указывалось, что «если срок поставки определен только названием месяца, то продавец обязан известить письменно покупателя о предлагаемом к сдаче товаре не позднее двух часов пополудни предпоследнего числа установленного месяца».

По поводу срочных сделок на российских биржах другой русский исследователь биржи, М. Студентский, пишет: «Сделки купли-продажи либо поставки товаров на срок, существовали у нас с незапамятных времен; вошли, так сказать в плоть и кровь гражданского оборота, в нравы и обычаи народа и совершались всегда в громадных размерах со всеми продуктами сельского хозяйства: хлебом, лесом, пенькой и прочим; само правительство всегда прибегало к ним для удовлетворения хозяйственных и продовольственных потребностей. Сделки эти вытекают из существа торговли, для которой безусловно необходимо запасаться товаром вперед на известное время, сделать заблаговременную заготовку на удовлетворение будущего сбыта и с целью обеспечения себе подходящей цены в данный момент… Сделки на срок с товарами никогда не запрещались нашими гражданскими законами и признаются вполне действительными и законными, независимо от того, совершаются ли эти операции действительными купцами или спекулянтами».[v]

Особый случай биржевых операций составляют вексельные сделки. С одной стороны, вексельная операция представляет собой отношения займа, когда один из контрагентов сделки получает определенную сумму денег в долг и вместо нее выдает вексель; с другой стороны, возврат суммы гарантируется через определенное время в определенном месте. Таким образом, вексельной операции свойственна известная дихотомия: в ней содержатся элементы как кассовой, так и срочной операции.

В России биржевая торговля векселями осуществлялась преимущественно в портовых городах – в Санкт-Петербурге, Одессе, Риге, Архангельске, а также в Москве. Сроки обращения векселей были в основном унифицированы. Так, на Санкт-Петербургской бирже обращались векселя «писанные на два срока: на 3 недели и трехмесячные; в Варшаве 8-дневные и трехнедельные».[vi] Что же касается срочных сделок с векселями, производимых на Санкт-Петербургской бирже, то они заключались на трехмесячные векселя и не короче 14 дней, считая со дня совершения сделки.

Котирование цен на российских биржах производили котировальные комиссии, которые формировались из членов биржевого общества под руководством одного из представителей биржевого комитета и при обязательном участии гоф-маклера. Число членов котировальной комиссии определялось биржевым обществом; выборы в члены комиссии проводились на один год из числа лиц, предлагаемых биржевым комитетом.

Основной обязанностью котировальной комиссии являлось составление биржевого бюллетеня по ежедневной информации маклерских записок. Порядок действий котировальных комиссий для биржи определялся особыми правилами, составленными биржевым комитетом и одобренные биржевым обществом. Кроме того, правила предоставлялись на утверждение министру торговли и промышленности. Для ценных бумаг процедура была несколько иная. Так, на Санкт-Петербургской бирже до конца XIX в. действовал следующий порядок: «На Петербургской бирже количество присяжных маклеров определено цифрой 100: из их среды г. министр финансов избирает «гоф-маклера», который определяет курсы и наблюдает за деятельностью остальных маклеров».[vii] На Московской и Одесской биржах котировка производилась также гоф-маклерами на основании показаний присяжных маклеров.

Подобная система котировки обладала рядом существенных недостатков и способствовала злоупотреблениям. Анализируя данный аспект проблемы, В. Мониготти отмечал: «На наших биржах операции совершаются без всякого порядка. Здесь нет гласности при совершении биржевых сделок, которые производятся, как говорится, «с уха-на-ухо». Если поэтому принять еще во внимание, что большинство сделок совершается у нас через посредство присяжных маклеров, то станет ясным, что наши курсовые ярлыки и бюллетени заключают в себе курсы, часто далеко расходящиеся с истинным средним курсом биржи. Кроме этого, весьма часто случается еще, что присяжные маклеры дают умышленно неверные показания для того, чтобы установить фиктивный курс, соответствующий заранее составленным ими планам в пользу их крупных клиентов».[viii] Следует добавить, что зачастую маклеры заботились не столько об интересах своих клиентов, сколько о своих собственных, тем более, что российские маклеры имели право заключать сделки за свой счет. Манипулируя биржевым курсом, а также воздействуя на биржевую публику посредством печати, маклеры и спекулянты (что часто отождествлялось) извлекали значительные доходы. Так, В. Мониготти приводит следующие факты о сговоре учредителей акционерных компаний и биржевиков. При размещении акций на бирже «учредители входят в сделку с крупными биржевиками, чтобы совершить ввод своих акций на биржу, платя им за это «финансирование акций» известный процент с номинальной цены их. Такая операция может повторяться несколько раз, что действительно и случалось с акциями некоторых акционерных предприятий: учредители, воспользовавшись страшным падением курса акций после своего выхода из общества, скупали их по цене, часто ниже нарицательной и потом, снова искусственно подняв курс, сбывали их с большими барышами.

Что же касается до уже существующих акционерных предприятий, то как бы они ни были солидны, полезны или доходны, все-таки и при этих условиях для правления весьма легко извлекать громадные прибыли биржевой игрой. Стоит только временно понизить доходность предприятия, − а это всегда во власти ближайшей администрации, − акции падают, скупаются подставными лицами, потом доходность снова восстанавливается и в заключение – в карманах директоров несколько десятков, даже сотен тысяч».[ix] И далее: «Интересно, что для публики, а особенно для русской, − что напечатано в газетах, то свято – и вот, в день открытия подписки толпа осаждает банки, подписка действительно покрывается несколько раз и нередко случается, что через короткий промежуток времени акции поднимаются на 50, 60 руб. против номинальной цены. Этого только и ждут учредители. Внеся на каждую акцию по 10, 20 руб., они продают их по возвышенной цене, кладут разницу в карман и оставляют основанное ими общество на произвол судьбы, получив еще кроме этого крупное вознаграждение за свои учредительские труды».[x]

Следует отметить, что русские биржевики не являлись пионерами в такого рода манипуляциях; скорее напротив, они получали уроки воздействия на биржевой курс у своих западноевропейских учителей. Так, биржевая паника на Лондонской бирже в 1813 г. была инспирирована лордом Кочраном, который стоял во главе партии повышателей. Он подкупил некоторых лиц разнести известие о победе над французами и смерти Наполеона. Посланец его, под видом курьера из армии, приехавший на карете в Лондон, оповестил о победе, вследствие чего быстро поднялись цены на процентные бумаги и партия выиграла 1 млн. фунтов стерлингов.

Другой пример: в ноябре 1891 г. наблюдалось сильное падение цен на процентные бумаги на Венской бирже вследствие ложно сообщенного одной газетой слуха об опасениях войны, высказанных будто бы Францем-Иосифом в разговоре с депутатом парламента. Появление подобного известия произвело самое угнетающее действие на биржу и повлекло многочисленные потери.[xi]

Мирабо называл спекулятивный ажиотаж «школой козней и обманов вследствие неожиданных колебаний курса процентных бумаг». Спекулянты, по его словам, «распространяют ложные известия, дают фальшивые советы, обманывают, говоря, что покупают, когда на самом деле продают, организуют вымышленные общества, стараются получить разные привилегии и таким образом обманывают правительство и своих товарищей… Изобретаются всякие хитрости и распускаются ложные слухи, чтоб обмануть своих собратьев, сбросить со своих плеч на другие бремя, которое они приняли на себя в целях наживы, и заманить в свои сети честного, но легкомысленного постороннего зрителя».[xii]

Нельзя сказать, чтобы все отмеченные негативные факты не привлекали к себе внимания российского правительства и представителей биржевой торговли. К началу ХХ в. частично началась реформа биржевого законодательства и самоуправления биржи, стала совершенствоваться система котировки и более жестко регулироваться информационная ответственность. Однако окончательно реформирование биржевых отношений так и не было завершено в дореволюционный период из-за политических потрясений в стране.