Биржевая спекуляция и начала государственного регулирования биржевой деятельности (Часть 2)

Биржевая спекуляция

Биржевая спекуляция

Не обошла стороной волна спекуляции и ажиотажа Парижскую биржу; причем значительную роль при этом сыграл шотландский финансист Джон Ло. В начале XVIII столетия Дж. Ло при учреждении Миссисипской компании в своих рекламных проспектах для привлечения денежных средств населения прибегал к использованию заведомо ложной информации: распускались слухи о сказочных богатствах стран, к берегам которых снаряжалась экспедиция, изготовлены были гравюры с изображением тех стран. «Компания показывала вид, будто серьезно верит в находившуюся на берегах Арканзаса изумрудную скалу, за открытие которой назначила премию». В результате, по словам Сен-Симона, дом Дж.Ло «осаждался посетителями, они пробирались в двери и окна, они падали в контору его через дымовую трубу, чтобы обменять свои полноценные деньги на его бумаги».1

В итоге цены на акции Ло в 1719 г. возросли до 3600% от номинальной стоимости. Когда предприятие Ло обанкротилось, торговля ценными бумагами во Франции была в значительной степени скомпрометирована, а Парижская фондовая биржа в 1720 г. была закрыта на четыре года. Характерна в связи с этим эпитафия на могиле Дж. Ло:

 

Здесь покоится знаменитый шотландец

Вычислитель с безграничными возможностями

Который своими правилами алгебры

Разорил Францию.

 

Развитие акционерного предпринимательства во Франции также сопровождалось значительными спекулятивными компаниями. Как сообщает Ф.Глазер, начиная с 1835 г. Парижскую биржу охватывает возбуждение, которое перерастает с 1838 г. в грандиозную спекулятивную эпопею, связанную, главным образом, с асфальтовой промышленностью.

Эта производственная отрасль развивалась постепенно, но когда акции вновь учрежденного в 1837 г. общества «Mines d’asphalte de Pyrimont-Seyssel», номинальная стоимость которых была 1000 франков, достигли в год основания компании 1950 фр., немедленно возникло еще несколько акционерных обществ по производству асфальта. Из них только два предприятия обладали необходимой базой для производства качественного асфальта, другие же производили суррогат, утверждая, однако, что их продукция не уступает по своим свойствам оригинальной.

Перспективы вложения средств в асфальтовую промышленность расценивались инвесторами как очень благоприятные; все интересовались только асфальтом или его заменителями, в результате чего курсы акций пошли круто вверх. В марте 1838 г. акции «Pyrimont-Seyssel» достигли курса в 10200 фр.; акции общества «Houille et asphalte de Lobsann» повысились до 6000 фр., росли также курсы акций и других специализированных акционерных обществ. Причем иногда случалось, что за один день курс акций повышался с 700 до 800 фр. или с 70 до 80%. Но уже в скором времени стало очевидным, что биржевой курс акций не имеет никакого отношения к действительной их стоимости. Ожидаемый массовый спрос на асфальт не осуществился, так как цены на него были слишком высоки для повседневного применения. Кроме того, настоящий асфальт был обесценен безобразными подделками. Несколько возникших судебных процессов о мошеннических учреждениях высветили истинное положение вещей и вызвало недоверие инвесторов.

Падение курсов акций производителей асфальта вследствие происшедших событий было обвальным. В апреле 1838 г. акции «Pyrimont-Seyssel» стоили уже 7500 фр., в середине мая 6000 фр. и в начале июня 4700 фр. В конце года курс упал до 2500 фр.; к исходу 1839 г. – до 1550 фр., а в 1840 – до 900 фр. К 1851 г. курс акций этого общества составил всего 60 фр. Тем не менее, подчеркивает Фр.Глазер, с этого времени асфальтовая промышленность стала успешно развиваться. «Нельзя не согласиться, − пишет он далее, − что, несмотря на большой материальный и нравственный ущерб, спекуляция все же содействует успеху промышленности, а при тогдашней системе народного хозяйства ничто другое не могло быть лучшим импульсом в развитии промышленности».2

Рассматривая историю биржевых спекуляций, нельзя не остановиться на деятельности знаменитых американских биржевых предпринимателей XIX столетия – Джона Пирпонта Моргана, Даниэла Дрюса (Daniel Drews), Джея Гульда (Jay Gould) и Джеймса Фиска (James Fisk). Все эти финансовые магнаты сколачивали свои капиталы на бирже.

Интересный пример в связи с этим обстоятельством приводила в начале ХХ века газета «Diario illustrado». Известному американскому миллиардеру Пирпонту Моргану было пятнадцать лет, когда он впервые попробовал свои силы на бирже и устроил первую спекуляцию. Однажды вечером Морган-младший явился к своему отцу и спросил, может ли тот одолжить ему 500 долларов. «Зачем?» – спросил отец. «Чтобы вложить их в одно дело, обещающее верный успех». «Выражайся яснее, опиши мне всю историю». Маленький Пирпонт был обижен: «Неужели ты мне не доверяешь настолько, чтобы поверить мне эту сумму на слово?». Отец улыбнулся. «Ты немного заносчив, сын мой, я дам тебе урок, который не повторю тебе более. Вот чек». Прошло несколько недель, о происшедшем не было речи. Старый Морган поехал в Европу, жил в Ницце и через три месяца получил по почте вексель на одну парижскую контору в 2537 франков 50 сантимов. Это были деньги, ссуженные им сыну, аккуратно оплаченные с 6% годовых. К векселю было приложено письмо лаконичного содержания: «Искренняя благодарность от твоего сына». Банкир был очень изумлен, но нахлынули новые мысли, дела были неотложные, и вскоре он забыл обо всем. Месяц спустя он выехал обратно в Нью-Йорк. По возвращении его домой один знакомый сообщил ему на бирже неожиданную весть, что сын его владеет состоянием в 520 тыс. долл. Деньги были заботливо вложены в один из виднейших банков. Это были плоды счастливой спекуляции. Старый Морган был доволен своим сыном. Он взял его тотчас из школы. Воспитание его было закончено.

Большую известность на Нью-Йоркской бирже получил Даниэль Дрюс. Его излюбленный способ спекуляции состоял в операциях с акциями обществ, в которых он состоял директором или управляющим. Так было и с железнодорожным акционерным обществом Эрие, причем операции, проводимые Дрюсом, сопровождались, как правило, подлогами и фальсификациями. В его борьбе с Вандербильдом за контроль над этой дорогой он показывал вид, будто продал Вандербильду большее количество акций, чем сам может доставить. Когда же покупная цена его противника, который действовал наверняка, доходила до высшего курса, Дрюс, как директор этого общества, выпускал новые акции и продавал их сам на бирже по высокой цене. Результатом был кризис, имевший для Дрюса двоякую пользу, так как он, во-первых, успешно продавал по высокой цене акции новой эмиссии, и, во-вторых, разорял тем самым своих конкурентов. Так, он однажды выпустил 50.000 новых акций, что имело последствием падение цены их с 87 долл., по которой купил Вандербильд, до 71 долл.

Не менее изощренной была тактика Джея Гульда. Он сбивал посредством мошенничества цену акций обществ, над которыми имел контроль, чтобы их скупить. Так он добился контроля над железнодорожным обществом Эрие, навязав ему долг в 64 млн. долл. и лишив его тем самым возможности выплачивать дивиденды в 1891 г. Сам же Гульд заработал на этой операции 12 млн. долл. Подобным же образом он захватил в компании «Union Pacific», «Missouri Pacific», «Wabach», «Texas Pacific Line», «St.-Louis and Northern», «St-Louis and San-Francisco».

Широкую известность получили также спекуляции Гульда и Фиска с золотом, которые закончились биржевым кризисом в «черную пятницу» 24 сентября 1869 г. Скупая на рынке наличное золото, Гульд и Фиск взвинчивали на желтый металл цены, вынуждая участников срочных сделок исполнять срочные контракты по искусственно завышенным котировкам.

Спекулятивные операции являются «душой» биржи, погоня отдельных индивидов за прибылью обеспечивает инвестициями торговлю и производство; биржа способствует динамичному перетоку капитала из одних отраслей в другие. Без спекуляции биржа не может выполнять своего назначения в экономике – быть концентратором спроса и предложения. В свою очередь, для существования спекуляции необходимым условием является колебание цен во времени; если же цены на каком-либо рынке фиксируются на стабильном уровне, спекуляция там становится невозможной и биржевая торговля угасает. Так, например, случилось с биржевой торговлей спиртом в Германии в XIX в. с образованием центральной конторы для продажи спирта и последовавшей стабилизации цен на него. О.Штиллих констатирует, что «срочная торговля керосином также прекратилась с тех пор, как «Стандарт ойл траст» сделал невозможным большие колебания цен. То же мы замечаем с углем и железом».3

Мощного развития биржевой оборот достигает в XIX в. в период крупных государственных займов, обусловивших динамичное нарастание объемов биржевой торговли. В качестве ведущих фондовых рынков, начиная с 30-х годов, выдвигаются биржи Лондона и Франкфурта. Следующей фазой развития мирового фондового рынка явился период до 60-х годов, ознаменовавшийся учредительством акционерных компаний в области железнодорожного транспорта и финансов. Экспансия учредительства предопределила массовую эмиссию акций. Расширилось участие государства на фондовом рынке, стали играть большую роль займы городских самоуправлений. Все это способствовало помещению значительной части народного богатства в различного рода ценные бумаги. Уже в 1865 г. стоимость обращавшихся в Великобритании фондов составляла 3,7 млрд. фунтов стерлингов, или примерно третью часть стоимости основных фондов страны. Для Пруссии стоимость обращающихся ценных бумаг оценивалась в 16-20 млрд. марок.

Массовое производство создавало необходимую базу для торговли на товарных биржах. Все возраставшая потребность в срочных продажах и покупках, вызванная развитием рыночных отношений, обеспечивала динамичный рост организованных рынков срочных сделок. Развитие техники, транспорта и средств связи открыли возможности мировой концентрации спроса и предложения. Последствием действия совокупности этих факторов явилось широкое развитие биржевой торговли товарами и фондами.

 

 

*          *          *

 

 

Вся история развития биржевых рынков отмечена периодически повторяющимися кризисами, порожденных чрезмерной спекуляцией. Принимая значительные размеры, биржевая спекуляция становилась самостоятельным ценообразующим фактором, который вызывал ажиотажные настроения среди лиц, торгующих на бирже. В результате спрос значительно превышал предложение, биржевая цена товара или ценной бумаги далеко отрывалась от объективной цены, что, в конечном счете, вело к биржевому краху и большому количеству банкротств. Поэтому вполне естественно, что правительства стран, на территории которых функционировали биржи, вынуждены были адекватно реагировать на эти события, привнося элементы государственного регулирования в биржевую торговлю.

Конкретное содержание государственного регулирования биржевой деятельности было воплощено в регламентирование государством процесса образования и функционирования биржи (учреждения биржи, утверждения государственными органами устава и правил биржевой торговли, в осуществлении надзора за администрацией биржи через биржевых комиссаров и проч.), в назначении или утверждении правительством или государственными органами биржевых посредников, а также в выработке особого биржевого законодательства.

Попытки законодательного ограничения биржевой спекуляции предпринимались в различных странах со времен появления первых бирж. «Масса законодательных постановлений, — отмечает исследователь биржи XIX в. А.Тигранов, − начиная с конца XVII столетия, касается биржевой спекуляции, с целью устранить ее вредные последствия, а в XVIII столетии количество их, можно сказать, доходит до максимума, – причем очень часто одно постановление сменяется другим. Таковы законы 1610 и 1621 гг. в Голландии; 1720, 1724, 1725 гг. (7 авг. и 2 окт.), 1786, 1791 и 1795 гг. во Франции; законы 1697 и 1734 гг. в Англии… Ряд законов направляется против биржевой спекуляции с целью предотвратить ее вредное влияние: оно выражается или на организации биржи и биржевых установлениях, или непосредственно направляется на формы биржевой спекуляции». Однако законодательное регулирование биржевой деятельности, несмотря на значительное число правовых актов, регламентирующих таковую, натолкнулось на определенные трудности.

Во-первых, правительства различных государств не хотели полного закрытия товарных и фондовых бирж, так они способствовали развитию торговли и промышленности. Кроме того, правительства зачастую пользовались услугами фондовой биржи для размещения там своих ценных бумаг с целью привлечения денежных средств отечественных и иностранных инвесторов.

Во-вторых, правительства хотели в первую очередь ограничить или запретить срочные сделки – как основной инструмент спекуляции. Это обстоятельство вызвано тем, что как показала биржевая практика, лишь около 3% срочных сделок заканчивались поставкой реального товара. Оставшиеся 97% − это спекулятивные сделки. Однако трудность заключалась в том, что при официальном запрете на срочные биржевые сделки последние перемещались на «черные», то есть нелегальные биржи. Такие биржи издавна существовали во многих биржевых центрах: в Париже одна негласная биржа помещалась в ресторане «Tortonia», а другая в Пассаже du Panorama; в Амстердаме – под названием Effectensocietät; в Гамбурге в знаменитой Börsenhalle, содержатель которой даже издавал особую газету для биржевиков с одноименным названием. Негласные биржи во многих странах нередко запрещались (например, в Париже), но везде без особого успеха.

Еще одной трудностью законодательной регламентации спекулятивных операций являлось само определение, когда какое-либо лицо покупает товар или ценные бумаги для себя (для личного потребления), а когда в целях спекуляции? Были сделаны некоторые попытки определения спекулятивных сделок по внешним признакам. Если суд устанавливал, что сделка носила спекулятивный характер, то претензии по ней не принимались. Так, германский имперский суд с 1892 г. устанавливал следующие внешние признаки: «Если сапожник покупал 500 мешков кофе, то это была игра. Один рантье спекулировал с помощью Кельнского банкирского дома фондами, сахаром и хлебом, причем сахаром на Парижской бирже. Имперский суд заключил из этого, что рантье по своему положению ни в сахаре, ни в хлебе надобности не имеет, что за сахар в случае востребования его он должен был платить пошлину, что действительная поставка… исключена была».

Однако внешние признаки не представляют собой верного критерия, имеет ли место спекулятивная сделка или сделка заключена по иным мотивам. Эту разницу особенно трудно определить, когда речь идет о поставках ценных бумаг, а не товаров.

После целого ряда прямолинейных и неудачных попыток запретить спекуляцию на бирже, с одной стороны, но тем не менее сохранить биржу как экономический институт, с другой, правительствами ряда стран был осознан тот факт, что только лишь запретительными мерами в этом вопросе не обойтись; здесь требуется комплексный подход, охватывающий все стороны функционирования биржи.

Все увеличивающееся количество законодательных актов, регулирующих деятельность биржи, стало в конечном счете трансформироваться в отдельных государствах в специальную отрасль права – биржевое законодательство. «Как в прежние времена из гражданского права выделилось особое торговое, – писал в начале XX столетия О.Штиллих, – так и в новейшее время из торгового права развилось особое биржевое право, основанное отчасти на иных принципах и воззрениях, чем торговое право».4 Так, 11 июля 1854 г. был введен в действие закон о бирже в Австрии. Закон передал управление биржей в руки «королевско-императорской биржевой камеры», то есть выборной корпорации из 18 членов. Члены корпорации носили титул биржевых советников. Они назначались министерством финансов на три года.

Несколько позднее закон о бирже был разработан и вступил в силу в Германии. Принятию закона предшествовала кропотливая работа по изучению опыта функционирования биржи, а также по исследованию спекуляции и злоупотреблений биржевиков. В 1892 г. была создана специальная правительственная комиссия, состоявшая из 23 членов под председательством управляющего Государственным банком Коха, которая провела 93 закрытых заседания, где было заслушано множество лиц, прямо или косвенно причастных к биржевому обороту. Опрошены были также представители науки, судебной системы и прессы. По результатам своей работы комиссия подготовила имперскому правительству доклад, основной вывод которого заключался в том, что необходимо государственное регламентирование биржевой деятельности.

Спустя три года был подготовлен имперский биржевой закон от 22 июня 1896 г., измененный и дополненный новеллой 8 мая 1908 г. Закон подразделялся на шесть глав, первая из которых касалась общих постановлений о бирже и ее органах (§ 1-28), вторая – установления биржевых цен и маклерского дела (§ 29-35), третья – допущения ценных бумаг к обращению на бирже (§ 36-49), четвертая – срочной биржевой торговли (§ 50-70), пятая устанавливала дисциплинарные наказания (§ 71-87), а шестая – другие наказания и заключительные постановления.

Таким образом, к началу ХХ в. биржи в отдельных европейских государствах стали функционировать в рамках специального биржевого законодательства.


1 Прив. по: Штиллих О. Биржа и ее деятельность. – С.291.

2 Глазер Фр. Биржа. Исследование. – С.52-53.

3 Штиллих О. Биржа и ее деятельность. – С.191.

4 Цит. по: Штиллих О. Биржа и ее деятельность. – С.263.

Похожее ...

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован.