С момента возрождения предпринимательства в современной России институт финансовой несостоятельности распространялся только на предприятия и лиц, занимающихся коммерческой деятельностью в индивидуальном порядке (то есть в форме ИЧП). Такое положение существовало в отечественной бизнес-практике на протяжении последней четверти века. Однако времена меняются, и мы меняемся вместе с ними.
Развитие экономических отношений достигло ныне того уровня, когда и физические лица, не занимающиеся бизнесом, должны стать субъектами правовых отношений, связанных с процедурой банкротства.
Российские законодатели и эксперты уже несколько лет работают над созданием закона о банкротстве физических лиц, отрабатывая оптимальную правовую модель защиты несостоятельных должников. Разработчиками закона предлагаются различные способы признания физических лиц неплатежеспособными, называются разные суммы задолженности и предельные сроки задержки платежей. Конкретных цифр мы коснемся ниже, при рассмотрении поправок, внесенных депутатами после первого чтения Закона. А сейчас обратимся к небольшому историческому экскурсу, который поможет нам в понимании сути вопроса.
В античном мире отношения кредитора и должника регулировались весьма сурово. Согласно нормам, разработанным афинском законодателем Драконом в 621 году до новой эры, за неуплату долга и нарушения прав собственности для виновных применялась смертная казнь.
Драконовские законы, которые были «написаны кровью», смягчились Солоном в 594 году до н.э., однако и они предусматривали такую меру, как обращение должников и членов их семей в рабство за неуплату долга.
В средневековой Европе отношение к неисправным должникам и банкротам было жестким. Именно в Европе – в итальянских городах-государствах – возник термин «банкрот». Его образовали слова banco rotto, которые можно перевести как «скамья поломана», то есть банкротами стали называть тех менял и банкиров, которые занимались порчей денег. Фальсификаторов били, ломали столик и скамью менялы. Впоследствии банкротами стали называть всех несостоятельных должников, не имеющих возможности расплатиться с займодавцами.
Как в европейской, так и в российской хозяйственной практике вплоть до XIX века применялись такие институты, как долговые ямы и долговые тюрьмы. Вначале должников действительно держали в ямах как заложников, пока родственники собирали требуемую сумму для погашения долга. Позже долговой ямой стали именовать тюремные учреждения, в которых содержались должники. Они или работали, постепенно погашая задолженность, или ожидали, когда друзья и близкие помогут им выпутаться из трудного положения.
С появлением основ законодательства о несостоятельности, в европейских странах стали применяться практика законодательной защиты должников. Это было вызвано тем, что зачастую разгневанные кредиторы применяли к неисправным плательщикам насилие, пытаясь выбить из них свои деньги. Наполеоновский гражданский кодекс стал регламентировать отношения заемщиков и кредиторов, а также устанавливал очередность в погашении долгов государству и третьим лицам для предприятий и предпринимателей. Понятие «полных товарищей» и «коммандитистов», которые несли перед кредиторами полную (всем своим имуществом) и ограниченную ответственность (в пределах сделанного вклада), ныне действующий российский ГК позаимствовал из наполеоновского кодекса.
После возврата российской хозяйственной практики к рыночным отношениям, на повестку дня встал вопрос о процедуре банкротства не только для официально зарегистрированных коллективных и индивидуальных предпринимателей, но и для обычных людей (физических лиц), которые не могут рассчитаться по взятым на себя финансовым обязательствам.
Сейчас все больше становится дел, связанных с растратой чужих денежных средств, с невозвратом взятых в долг денежных сумм, с просрочкой кредитов, взятых в коммерческих банков или у третьих лиц. Разбирательства по этим делам идут в самых разных плоскостях – начиная от цивилизованных форм и судебных разбирательств, и кончая паяльниками и утюгами, с помощью которых разгневанные кредиторы (или криминальные посредники) пытаются взыскивать долги. Появились даже новые профессии – коллекторов, которые по разным технологиям погашают задолженности.
Вопрос вроде бы понятный – следует освободить данную процедуру от произвола и криминала, найти правовые механизмы, которые бы устроили все стороны конфликта. Однако задача юридической регламентации признания физических лиц неплатежеспособными оказалась не такой простой, как казалась на первый взгляд.
Во-первых, споры вызвала накопленная сумма долга, которая может считаться достаточной для признания физлица банкротом. После первого чтения Закона о банкротстве физических лиц депутаты Госдумы пришли к выводу, что таковой суммой может считаться 50 тыс. рублей. Предельным периодом просрочки долга законодатели посчитали три месяца. Данное предложение было принято прошлой осенью.
Но теперь ситуация изменилась. Ко второму чтению в законопроект внесена поправка, касающаяся величины долга, — теперь ее решено увеличить до 300 тыс. рублей. Суть этой новеллы в том, чтобы повысить барьер для должников, пытающихся с помощью закона защититься от кредиторов. Видимо, депутаты посчитали, что у нас найдется достаточное количество недобросовестных заемщиков, которые смогут взять несколько кредитов в банках, истратить деньги (или сокрыть их), а потом попросить защиты у властей, обратившись с заявлением в суд о признании банкротом. Суды могут оказаться заваленными делами о банкротстве, касающихся мелких должников.
Если имущество заявителя будет заблаговременно спрятано от пытливых глаз судебных приставов, то взыскивать будет практически нечего. И тогда кредиторы останутся с носом.
Надо ли говорить, что такой поворот событий категорически не устраивает коммерческие банки и частных ростовщиков в лице кредитных кооперативов, микрофинансовых организаций и индивидуальных процентщиков. Их голос был услышан парламентариями, которые решили усложнить жизнь будущим банкротам. В частности, в законопроект будут внесены положения о финансовых управляющих, которые станут оплачиваться из кармана неисправного плательщика. Минимальное вознаграждение финансовому управляющему будет установлено в размере 10 тыс. рублей в месяц. Таким образом, если дело будет тянуться хотя бы полгода, то сумма оплаты будет сопоставима с величиной долга.
По мнению правительственных и думских экспертов, введение института финансовых управляющих охладит пыл неисправных заемщиков, которые будут безнаказанно прятаться за широкую спину государства. Будут ли приняты предлагаемые новации, будет ясно уже этой осенью, когда депутаты соберутся после летних каникул.
Долги физических лиц исчисляются сотнями миллиардов, поэтому процедура банкротства физических лиц будет работать в полную мощь.