Воронежская экономика в период 1861-1917 гг. (ч.3)

Электрический фонарь над Петровским спуском по ул. Степана Разина. Начало ХХ в.

Подавляющая часть молодёжи в составе воронежцев, и, как следствие, колоссальный прирост населения в последующие годы (к 1916 г. количество воронежцев возросло до 3,8 млн. чел., т. е. за 19 лет выросло в 1,5 раза), принесли свои плоды.  Свойственный молодежи максимализм и нигилизм в значительной степени подорвали веру в Бога (в годы Советской власти воронежцы с лёгкостью освободились от влияния церкви отнюдь не по указке партийных органов, а во многом по внутреннему убеждению), внесли свою лепту в революционные события, в осуществлении желания «справедливого переустройства мира».

Помимо этого, мощный поток вновь рождающихся воронежцев всё более обострял хозяйственные, социальные и культурные проблемы. Подрастающее поколение никто не ждал, – вакантных рабочих мест практически не было, за своё «место под солнцем» нужно было постоянно сражаться – а это обстоятельство, в свою очередь, формировало грубость, неуважение к окружающим, беспринципность и жестокость.

Отмеченные общественные феномены в полной мере проецировались и на воронежскую деревню. Процессы, протекавшие в сельском хозяйстве Воронежского края в конце XIX – начале ХХ вв., коротко можно охарактеризовать тремя тенденциями:

• перераспределением земли и собственности;
• дифференциацией внутри крестьянства – расшатыванием общинных отношений с последующим обогащением одних и обнищанием других;
• вытеснением из агропромышленного производства излишней рабочей силы.

Перераспределение земли и собственности в пореформенный период проходило по сценарию, отчасти описанному нами выше: часть земли передавалась крестьянам на возмездной основе, другая часть перераспределялась через куплю-продажу среди новых, более эффективных собственников – зажиточных крестьян и помещиков.

При этом сам класс крестьянства динамично менялся: за несколько пореформенных десятилетий были существенно подорваны основы общинного уклада жизни крестьян с господством круговой поруки и порицанием индивидуализма. Именно на слом общины и раскрепощение крестьянской предпринимательской инициативы была направлена и крестьянская реформа П.А. Столыпина, активно проводимая им с 1906 г. Великий русский реформатор хорошо понимал сложившуюся к тому времени обстановку в сельском хозяйстве и прямо заявлял, что без слома общинных отношений, без развития в крестьянине чувства собственника и хозяина земли, повышения производительности труда, экономического роста и стабильности в стране ожидать не приходится.

Крестьянка села Латное. 1913. Художник Юргенсон

На общинном характере ведения хозяйства в сельской местности Воронежской губернии следует остановиться отдельно, так как этот аспект весьма важен для понимания низкой эффективности аграрного производства и смысла столыпинской реформы.

Специфика ситуации заключалась в том, что крестьянские земли на селе принадлежали не отдельно взятому крестьянину-собственнику, а большой группе сельских жителей, живших компактно и которые совместно производили сельскохозяйственные работы. Такую группу крестьян и называли общиной, а возглавлял её староста, избираемый членами общины из своей среды.

Подобная форма землевладения имела прямые негативные следствия в части организации, мотивации и производительности труда, в системе землепользования и налогообложения. В частности, в связи с тем, что состав общины постоянно обновлялся (кто-то рождался, кто-то умирал, кто-то покидал общину иным образом), то это означало, что раз в несколько лет происходило перераспределение общинных земель. При переделе земель крестьяне стремились к справедливости и давали каждому двору (семье) равноценные участки земли, – часть луга, часть неудобья и т.д. Таким образом, каждая семья владела не отдельно взятым большим участком земли, а сразу многими отрезками (полосами), которые находились на удалении друг от друга. Такая форма землевладения получила название чересполосицы.

Чересполосица создавала известные трудности в обработке земли, подрывала стимулы к эффективному труду. Помимо этого, рост сельского населения Воронежской губернии приводил к постоянному уменьшению размеров полос, а малые участки земли далеко не всегда могли прокормить многочисленные крестьянские семьи.

Чтобы решить задачу по повышению аграрного производства, необходимо было, по Столыпину, укрупнить крестьянские хозяйства (ликвидировав при этом чересполосицу), переселить избыточные трудовые ресурсы в малоосвоенные российские регионы (в частности, на Южный Урал), поддержать вновь созданные крестьянские хозяйства денежными средствами из фондов Крестьянского банка. Надо ли говорить, что для воплощения в жизнь подобных стратегических замыслов требуются многие десятилетия; коррекция и трансформация крестьянского менталитета, обычаев и традиций возможна только в длительной исторической перспективе. Осознавал это и сам Столыпин, который указывал, что России для реализации реформы потребуется несколько десятилетий стабильной жизни. Однако в 1911 г. П.А. Столыпин погиб от пули террориста и его реформы остались незавершёнными.

Для Воронежской губернии последствия аграрной реформы Столыпина были таковы: 166 тыс. крестьян (среди них 80 процентов бездетных и безземельных) выехали в другие регионы России в поисках лучшей жизни.[1] На хутора и отруба на 1 мая 1915 г. выделилось около 4 процентов крестьянских дворов (по России – 9 процентов). К этому времени воронежское крестьянство было в значительной мере дифференцировано. Сильные крестьянские и помещичьи хозяйства осваивали новые технологии и способы торговли. Так, в 1894 г. в среде местных предпринимателей возникла идея об учреждении в Воронеже товарной биржи, которая бы выполняла роль как торговой организации, так и органа, представлявшего интересы торгово-промышленного сословия. С помощью биржи планировалось получать ежедневные публичные котировки на рожь, пшеницу и другие товары, а также лоббировать интересы предпринимательских кругов в государственных инстанциях.

Учитывая опыт работы бирж в Туле (основанной в 1866 г.), Саратове (1870 г.), Орле (1877 г.), Ельце (1888 г.) и других российских городах, воронежские купцы и представители агропромышленного комплекса хотели встроить биржу в инфраструктуру регионального хлебного рынка. На бирже предпринимательское сообщество обменивалось коммерческой информацией, здесь концентрировались сведения об отдельных купцах, промышленниках и их предприятиях, о состоявшихся и возможных банкротствах, о ценах, спросе, предложении и ценообразующих факторах.

Воронежская хлебная биржа. Начало ХХ в.

В образовании биржи и биржевой торговле были заинтересованы и государственные структуры – министерство промышленности и торговли, министерство финансов, органы местного самоуправления – так как с помощью биржи упорядочивалась торговля и уточнялся статистический учёт, недобросовестным коммерсантам и перекупщикам труднее было манипулировать ценами и т. д. Поэтому когда в Воронежскую городскую Думу поступило соответствующее заявление за 57 подписями влиятельных предпринимателей и горожан, оно встретило полное сочувствие со стороны городского головы И.Титова. Министерство финансов после длительной переписки с городскими властями дало разрешение на открытие хлебной биржи. Устав утвердил император Николай II 18 апреля 1897 г.[2] Несколько позднее, в 1900 г., начала свою работу Борисоглебская хлебная биржа.

В состав первого биржевого комитета Воронежской хлебной биржи вошли наиболее влиятельные представители местной торгово-промышленной элиты – А.Безруков (купец), Я.Гейнрихсдорф (купец), С.Ключарев, Н.Клочков, А. Клочков (оба представляли коммерческий банк), П.Ширяев, Д.Самофалов, Н.Елисеев, П.Дерибизов. Председателем биржевого комитета был избран потомственный почётный гражданин Воронежа П.Дерибизов. Многим запомнилось его яркое выступление 4 октября 1898 г.: «… Я горячо призываю воронежское купечество содействовать наилучшей репутации и успехам возникшей биржи и не забывать, что ея преуспеяние и даже самая судьба всецело в его руках… Пусть самая теснота настоящего временного помещения будет символом тесной и дружной работы всего биржевого общества в целях развития воронежской торговли и промышленности и прямой и кратчайшей тропой к величественному и роскошному дворцу будущей биржи, которым рано или поздно должен украситься Воронеж».[3]

С началом работы Воронежской биржи значительно улучшилось информационное обеспечение торговли и сельского хозяйства. Персоналом биржи ежегодно составлялись аналитические обзоры аграрного рынка, в состав которого входила и Воронежская губерния. Специальная котировальная комиссия, опираясь на информацию маклеров, два раза в неделю, по вторникам и субботам, издавала бюллетени Воронежской хлебной биржи. Из них можно было узнать о ценах не только на хлеб, но и на рапс, картофельную муку, подсолнух. А с 1908 г. в бюллетенях стали публиковаться сведения о ценах на нефть, керосин, уголь, сахар, табак. В этом году был принят новый устав, изменивший статус биржи и расширивший ассортимент товаров, являвшихся объектами сделок купли-продажи. Из названия организации исчезло слово «хлебная», и как «Воронежская биржа» она просуществовала до 1917 г.[4]

Крестьянский и дворянский банк Воронежа. Открытка начала ХХ в.

Помимо биржевой деятельности в Воронежской губернии в XIX веке происходило и становление банковского сектора экономики. Первым в Воронеже в 1864 г. появляется отделение Государственного банка, а затем в течение десятилетия возникают городской банк, коммерческий банк, общество взаимного кредита.

Так выглядела центральная часть Воронежа в начале ХХ в. Вид на драмтеатр.

Вновь созданные кредитные учреждения Воронежа в течение первого десятилетия своей деятельности процветали, – их прибыли обеспечивались бумом предпринимательства, подъёмом ремёсел и спекулятивной горячкой, охватившей горожан в пореформенное время. Активизация строительства вызвала рост цен на земельные участки. Предприимчивые люди стали скупать целые усадьбы, – при этом их скупали целиком, а перепродавали, дробя на части, лишь бы выкроить по улице 10 саженей: соблюсти норму, которую устанавливал строительный устав для возведения построек фасадом на улицу.

Воронежская конка возле губернской гимназии (ныне ВГУИТ). 1900 г.

Как отмечает О.Кретова, в этот период «беспощадно вырубались сады, уничтожались дома, связанные с историческими лицами и событиями. На Большой Дворянской улице был снесён домик сестры Кольцова и флигель, в котором скончался поэт, сломано несколько старинных особняков. На их месте вплотную друг к другу выстроили двухэтажные и трехэтажные каменные коробки – «доходные дома». Промышленники считали вполне достаточным «украсить» новое здание какими-нибудь нелепыми железными вышками на крыше.[5]

Финансовой основой для спекулятивных операций стали банковские кредиты, предоставляемые обществом взаимного кредита и коммерческими банками. Падение спроса на недвижимость привело к невозвращению кредитов и последующему банкротству воронежских кредитных учреждений. «Зашатался Воронежский коммерческий банк, – пишет Г.М. Веселовский, – лопнуло общество взаимного кредита, для спасения городского банка город вынужден был заложить казне за восемьсот тысяч рублей городской лес. Бывшие банковские воротилы побывали в тюрьме, превратились в попрошаек и паразитов».[6]

Конечно, история банковско-кредитных учреждений края в конце XIX — начале ХХ вв. не исчерпывается приведенными выше фактами. Необходимо отметить роль сберегательных и банковских институтов в сельском хозяйстве. Всего в 1908 г. в Воронежской губернии существовало 189 учреждений мелкого кредита (см. табл.1.11).

Таблица 1.11

Количественный состав и структура мелкого кредита в Воронежской губернии в 1908 г.

Источник: Мелкий кредит в Воронежской губернии. – Воронеж, 1910. – С.86.

Все воронежские кредитные учреждения подразделялись на следующие группы:

• вспомогательные кассы;
• сельские банки;
• волостные банки
• общественные ссудо-сберегательные кассы.

Вспомогательные кассы формировались на основании правил от 7 марта 1840 г. и представляли собой конгломерат сберегательных и вспомогательных касс. Первые из них ставили перед собой задачу приём местных сбережений от лиц всех состояний. Собираемые таким образом средства помещались, по мере надобности, в местные вспомогательные кассы или государственные кредитные учреждения для приращения процентами. Приём вкладов не ограничивался какими-либо пределами. По всем вкладам, поступавшим в сберегательную кассу, выплачивалось 4 процента годовых, которые в случае невостребования причислялись к основной сумме.

Вспомогательные же кассы выдавали ссуды из точно определённой таксы – 6 процентов годовых. Максимальный размер ссуды ограничивался 60 руб., срок предоставления – до 3-х лет.

Данная форма кредитования крестьянских хозяйств в рассматриваемый период себя не оправдала из-за недостатков в части предоставления и получения ссуд. Достаточно сказать, что из 48882 ссуд, выданных в 1906 г., 44045 было просрочено. Аналогичная картина наблюдалась и в предыдущие годы.

Другим видом учреждений, осуществлявшим кредитование крестьянских хозяйств, были сельские и волостные банки. Устав их был выработан на основе закона от 25 марта 1883 г.

Сельские и волостные банки отличались от вспомогательных касс следующим: приём вкладов ограничивался 5-кратным отношением к основному капиталу банка, максимальный размер ссуд одному лицу увеличивался с 60 до 200 руб.; предельный размер срока предоставления кредита уменьшался с 3 лет до 1 года. Для получения ссуды поручительства не требовалось, так как ссуды выдавались на основании кредитоспособности заёмщика.[7]

Полученные ссуды крестьяне и иные заемщики использовали в основном на хозяйственные нужды, а не на потребление, о чем свидетельствуют данные статистики (см. табл.1.12).

Таблица 1.12

Статистика предоставления мелкого кредита крестьянским хозяйствам Воронежской губернии

Источник: Мелкий кредит в Воронежской губернии. – Воронеж,   1910. – С.23-24.

Казалось бы, развитие системы кредитования крестьянских хозяйств в конце XIX – начале ХХ вв. в Воронежской губернии должно было принести к заметным позитивным сдвигам в аграрном производстве. Однако сколько-нибудь значимых успехов в этой сфере в пореформенные десятилетия зафиксировано не было. Стремительно возраставшая численность населения губернии и снижение плодородия почв сводили на нет все попытки рационализации хозяйства.

Подводя итог обзору развития Воронежской губернии после реформы 1861 г. следует отметить, что, несмотря на определённый прогресс в хозяйственных отношениях в аграрном секторе и в деле становления промышленности, все-таки местная экономика, по сравнению с другими губерниями Европейской России развивалась медленно. Вклад воронежской промышленности в валовой фабрично-заводской продукт в 1900 г. по Центрально-промышленному региону составлял всего 0,6 процента. Для ускоренного экономического роста Воронежскому краю не хватало многих важных компонентов – таких, как инвестиции в новые предприятия, промышленные и аграрные технологии, в станки и оборудование, в закупки племенного скота и элитных семян. В неудовлетворительном состоянии к началу ХХ в. находилось местное здравоохранение и образование,[8] ощущался острый недостаток дорог с твёрдым покрытием и средств коммуникации, практически повсеместно в малых городах и на селе отсутствовало электричество, почти все работы как в сельском хозяйстве, так и в городской промышленности выполнялись вручную, без использования техники и средств механизации (в этом не ощущалось необходимости, так как стоимость рабочей силы была очень низкой). Все эти негативные факторы усугублялись некачественным управлением социально-экономическими процессами в губернии, практически полным отсутствием научного планирования и прогнозирования регионального развития. Принятые властью решения исполнялись плохо, слаба была организация и дисциплина труда. Но, главное, не было сколько-нибудь весомых государственных инвестиций в строительство, бизнес, социальную сферу, науку и образование.

Так выглядели городские босяки. Конец XIX в.

В связи со сказанным возникает резонный вопрос: было ли у современников в тот период понимание причин слабого экономического развития области? На поставленный вопрос, как нам представляется, следует ответить утвердительно – да, в целом такое понимание было. Правда, пути реализации по социально-экономическому преобразованию российской действительности лучшим умам и политическим партиям виделись по-разному: одни выступали за путь демократических реформ, другие ратовали за революционный слом сложившегося жизненного уклада и всей политической системы. В результате бурных событий 1917 г. победили сторонники революционного подхода, которые на основе ленинских идей приступили к модернизации российской, а вместе с ней и воронежской экономики.