На первых электрических светофорах, которые впервые появились в американском Кливленде 5 августа 1914 года, не было фонарей жёлтого света. Первые светофоры были бинарными, то есть двухпозиционными, с красным и зелёным светом. Однако со временем стало ясным, что во избежание жертв и аварий светофор следует дополнить ещё одной секцией жёлтого света, с включением которой все участники движения должны остановиться.
Более чем вековая практика использования электрических светофоров во всём мире доказала мудрость такого решения: благодаря жёлтому свету удалось сохранить многие миллионы человеческих жизней.
Движение жёлтых жилетов, которое недавно сформировалось во Франции, выбрало свой цвет на редкость удачно и символично, поскольку он указывает на серьёзную опасность «проезда без остановки» как со стороны правительства страны, так и со стороны протестующих.
Всего полтора года прошло с того момента, как Эммануэль Макрон выиграл выборы у Марин Ле Пен. Причём выиграл с внушительным превосходством – 66% против 34%. На за этот непродолжительный период времени новый французский президент умудрился уронить свой электоральный рейтинг почти втрое.
В чём же дело? Почему столь глубоким оказалось разочарование Макроном, который сразу попытался примерить на себя мундир Наполеона и решить задачу «снова сделать Францию великой»? Французский избиратель оказался мало восприимчивым к большим идеям «французского лидерства», создания европейской армии и либерализации национальной экономики. Его гораздо больше озаботили приземлённые темы повышения цен на топливо или непопулярная реформа повышения платности образования. Перекладывание бремени расходов на трудящихся при одновременной отмене суперналога на богатых, введённом при Франсуа Олланде, всколыхнуло революционный дух французов. Пятая республика пришла в движение, окрасившись жёлтыми цветами. Вместо запланированного повышения цен на топливо французскому правительству пришлось дать задний ход, заморозив эту меру как минимум, на полгода. При этом пришлось подбросить народу косточку, пообещав увеличить прожиточный уровень на 100 евро.
После 13-минутной речи Макрона, в которой он объявил о чрезвычайном экономическом положении, стороны конфликта остались неудовлетворёнными. С одной стороны, правительство теперь не знает, что делать дальше, поскольку государственный бюджет становится всё более дефицитным. Если бы можно было отказаться от евро и вернуться к франкам, то задачу можно было бы решить – хотя бы временно и за счёт разгона инфляции. Но путь Британии (то есть Брекзит) во Франции пока всерьёз не обсуждают – видимо, это дело недалёкого будущего.
Попытка решить застарелые французские экономические проблемы путём либеральных реформ с наступлением на права трудящихся (то есть за счёт макроники), тоже не приведёт к росту благосостояния и повышению конкурентоспособности французской промышленности. Вряд ли просто так французы захотят отказаться от 35-часовой рабочей недели, от длительного отпуска, перейти к увеличению продолжительности и интенсивности труда. Это в Китае нормально работает схема «996», то есть работа с 9 утра до 9 вечера 6 дней в неделю. Напомним, что китайским труженикам, имеющим менее 10 лет трудового стажа, положен ежегодный оплачиваемый отпуск в 5 дней. При стаже от 10 до 20 лет – отпуск составляет 10 дней. Для получения 15-дневного оплачиваемого отпуска стаж должен быть свыше 20 лет. О таком отпуске, как во Франции, в полтора месяца, в Китае даже не мечтают.
Кроме того, в Китае пенсионное обеспечение имеют только государственные служащие. Остальным надо копить на старость самостоятельно.
Всё более высокие темпы экономического роста набирает ныне и другой гигант с 1,5-миллиардным населением – Индия. Там тоже быстро растёт потребление и уровень жизни людей. Естественно, всё это оказывает влияние на цены топлива, сырья, продуктов питания. Теперь многие научились жить и работать по-капиталистически.
А что же Франция, как ей быть в условиях ожесточающейся глобальной конкуренции, как реагировать на изменения в мире? Казалось бы, Макрон прав – надо идти в ногу со временем, больше работать и меньше отдыхать – так, как это делают китайские и индийские товарищи.
Но, думается, французское общественное мнение не даст Макрону свернуть на этот тернистый путь. Тогда выход будет в другом – снижение бюджетных расходов на оборону, отказ от идеи создания европейской армии, снижение пенсий, пособий и государственных льгот. Естественно, надо будет сокращать и госслужащих, которых во Франции больше, чем где бы то ни было.
Иными словами, у Франции нет сейчас хороших вариантов. Есть плохие и очень плохие. В связи с этим можно прогнозировать, что наступающий 2019 год будет для Франции очень неспокойным и активным – людям придётся постепенно привыкать к новому состоянию, когда богатство больше не прирастает. Это же нехорошее чувство испытывают в последние годы и американцы, хотя у них вроде растёт всё темпом в 3,5% годовых. Но подъём этот вымученный, искусственный, натужный: условная педаль газа вжата в полик до упора, но мощности уже нет, как нет и ускорения. Страны Запада ждут трудные времена, им не помогут ни Макроны, ни Трампы, ни Меркели. На наш взгляд, им не удастся миновать экономические кризисы и социальные взрывы, которые будут сопровождать переход к новой реальности.
