Изъятие и вскрытие мощей святого Митрофания в канун Рождества 7 января 1930 года превратилось в грандиозную демонстрацию безбожия – писала областная газета «Коммуна». 25 тысяч трудящихся Воронежа (при 150-тысячном населении на тот период) требуют закрытия всех церквей и молитвенных домов города – гласил подзаголовок редакционного материала. О том, как это происходило тогда, 87 лет назад, мы расскажем, воспроизводя статью того времени.
Площадь перед Митрофановским собором многое видела на своём веку. Ежегодно, много лет сряду, приходили сюда толпы крестьян-богомольцев, чтобы получить очередную зарядку фанатизма, тупого беспросветного терпения и безысходной покорности всему, на чём красуется мишура «божественной благодати»…
В октябрьские дна на площади зычно рявкнули трёхдюймовки, громившие белогвардейский штаб. Монастырь насупился, нахмурился, потеснился, пропустив новых людей в игуменские покои, — но удержал главное, что служило приманкой и целью ежегодного паломничества – «нетленные мощи святителя Митрофания»…
Чуриков Ф.Ф. Торжественное открытие мощей святителя Митрофана в Воронеже 6 августа 1832 г.
Правда, версия об их нетлении была весьма и весьма подмочена. Власть рабочих вскрыла заветную раку и показала всем её содержимое. Но попы, смущённые было на первых порах результатом вскрытия, быстро оправились, подобрали «святые» косточки. И ежедневное хождение к мощам продолжилось.
Но вот настал день, когда старый монастырь в последний раз увидел людские толпы – но ни колокольного звона, ни истошных песнопений не было слышно. Только пыхтели снующие взад и вперёд грузовики, да стрекотали неугомонные киноаппараты, спеша запечатлеть события этого исторического дня.
Воронеж хоронил своего святого – всерьёз и навсегда.
Одни за другим прошли в монастырскую ограду рабочие делегации, крестьяне, прибывшие из ближайших районов, чтобы участвовать в изъятии, отряды физкультурников, пионеров, красноармейцев и т.д.
Хмурая, облупленная громада собора тесно окружена живым кольцом. Члены комиссии снимают печати с церковных дверей.
В соборе – полумрак. Тишина. Насупившиеся лица представителей духовенства…
Гроб с «мощами» извлекается из саркофага. У паперти его ждёт грузовик, на котором, на виду у всех, должно происходить вскрытие.
Два другие грузовика с представителями организаций и делегатами от рабочих и крестьян, подъезжают вплотную. Толпа затихает.
Тов. Турапин оглашает постановление горсовета об изъятии мощей и закрытии Митрофановского собора. Два священника протискиваются к гробу, чтобы открыть стоящий в нём ларец с «мощами».
«Мощи» с трудом извлекаются напоказ. С трудом – потому что при малейшем прикосновении полуистлевшие, трухлявые кости рассыпаются в пыль.
Председатель облсовета Союза безбожников т. Зарин показывает череп, найденный в раке.
Председатель областного союза безбожников тов. Зарин, подняв в руке череп, показывает его собравшимся. Это, пожалуй, наиболее сохранившаяся часть «святого». Беда только в том, что пучки коротких стриженных волос, сохранившиеся кое-где на присохшей к костям коже, наводят на размышление – точно ли этот череп принадлежал епископу Митрофанию, которому по чину полагалось носить длинную шевелюру…
«Мощи» — груда костей – болтаются на ниточках, которыми прикреплены к клочку чёрной материи, чтобы создать хоть какую-то иллюзию цельного скелета. Ни ног, ни рук у «святого» не оказывается. Зато неожиданно обнаруживается в ларце нижняя челюсть с двумя гнилыми зубами, которой не было в первом вскрытии «мощей» в 1919 году.
Последним извлекается из ларца пунцовый мешочек с пригоршней вонючей трухи – тоже «нетленные останки». В трухе попадаются осколки костей и кусочки древесной коры.
— Вот и всё.
Доктор Наговский даёт своё заключение о состоянии остатков скелета… Но всем и без того ясно, что ни о каком «нетлении» не может быть и речи. В толпе нетерпеливый гул.
— Пусть духовенство выскажется! Почему молчат попы? Даёшь духовных!
Но оба священника успели уже ретироваться. Да и что им говорить? Слишком уж ясен вопрос для всех!
Зато горячо, возбуждённо говорят делегаты от крестьян. Тов. Резников из села Богатырёвки, Миронова из Левой Россоши, Захаров из села Михнева и др. приветствуют советскую власть и безбожников, разоблачивших перед трудящимися массами вековой обман.
— Не надо нам всего этого барахла! Наш путь не с богами и попами, а с партией, рука об руку…
На грузовик поднимается бывший священник из села 1-я Орловка Махипов. Здесь, перед многотысячной толпой он заявляет, что слагает с себя сан и признаёт религию сплошным обманом.
Лес рук поднимается кругом, когда тов. Зарин голосует проект резолюции. Все – за.
— Приветствуем ВЦИК, удовлетворивших просьбу трудящихся ЦЧО о закрытии Митрофановского собора и изъятии мощей!
— Требуем, чтобы вслед за Митрофанием были изъяты и переданы в музей также и «мощи» Тихона Задонского.
— Требуем, чтобы были закрыты все сохранившиеся ещё в области монастыри.
Из толпы вносят добавление:
— Все церкви Воронежа закрыть! Не надо их нам!
… Гудят моторы. Медленно, продираясь сквозь окружившую его толпу, выезжает на площадь грузовик с раскрытым гробом. Здесь его с нетерпением ждёт новая толпа, запрудившая все близлежащие улицы.
Изъятие «мощей» превращается в грандиозную демонстрацию безбожия, в которой участвовало до 25 тысяч человек. Толпа двигается вслед за грузовиками через весь проспект Революции до здания Облисполкома, где происходит короткий митинг…
«Похороны» закончены. Безбожники передают церковную рухлядь в музей – в единственно подобающее для неё место. И потому-то так весело, оживлённо на этих «похоронах». Потому-то бойко и задорно звучат песни комсомольских отрядов, провожающих в вечный покой гроб с полусгнившими костями – великолепный символ всех религий на земле.
П. Прудковский. «Коммуна». 1930. 7 янв.
